«Пляска гномов» и другие сказки - Гвидо Гоццано

class="p1">— Наверное, Бьянкабелла устала ждать… Хоть бы успеть вовремя!

Столица Памерии вся была украшена цветами и флагами. Сансонетто спросил, что за праздник тут отмечают.

— Уже неделя, как в королевском дворце проходит турнир. Король приказал дочери выбрать себе мужа. Сотня рыцарей борется за руку Бьянкабеллы. Есть там один, который всех побеждает. Сегодня вечером он, наверное, разгромит оставшихся соперников.

Принц Сансонетто прибыл на турнир и смешался с толпой зрителей как раз в тот момент, когда загадочный рыцарь, с ног до головы закованный в стальную, окрашенную в алый цвет броню, выбил из седла последнего соперника. Народ уже по праву провозглашал его будущим мужем принцессы. И тут Сансонетто, опустив забрало, выехал на арену и, ко всеобщему изумлению, вызвал победителя на бой. Принц нанёс первый удар — раздался металлический звон, и непобедимый алый рыцарь упал наземь.

Его потрясли за плечи, приподняли, открыли забрало. Внутри никого не было. Алый рыцарь оказался пустым доспехом, который Носатая Волшебница оживила и отправила на турнир для того, чтобы он победил всех соперников и чтобы принц не опоздал. Сансонетто поднял забрало, подъехал к ложе принцессы и склонился перед своей суженой. Бьянкабелла чуть не лишилась чувств от изумления, а король обнял исцелённого юношу как сына. Сыграли грандиозную свадьбу.

А чудесные косточки, посаженные в королевском саду, росли, давали побеги и со временем образовали целую вишнёвую рощу, которую стали называть «рощей Неуважения».

Пляска гномов

Когда восходом озарялся вечер,

А воробьи вели беседы человечьи,

Жила-была вдова на белом свете,

И вышла она замуж за вдовца.

У мужа была дочка от первой жены, а у жены — дочка от первого мужа. Дочь вдовца звали Сере́ной, а дочь вдовы — Гордиа́ной. Мачеха ненавидела красивую и приветливую Серену и души не чаяла в сварливой дурнушке Гордиане.

Семья жила в роскошном замке в трёх милях от ближайшей деревни. Дорога туда шла через дремучий буковый лес, где на перекрёстке дорог лунными ночами маленькие гномы водили свои хороводы и строили козни запоздалым путникам.

Мачеха прекрасно о них знала, когда воскресным вечером после ужина сказала дочери:

— Серена, я молитвенник забыла в деревенской церкви, сходи за ним.

— Простите, матушка, но ведь ночь на дворе…

— Вон какая лунища светит — никакого солнца не надо.

— Матушка, мне страшно! Можно я завтра утром схожу, рано-рано?

— Я тебе ещё раз говорю: собирайся и иди, — отвечала мачеха.

— Матушка-матушка, отпустите со мной Гордиану…

— Гордиана мне дома нужна. А ты давай не задерживайся!

Серена грустно вздохнула и отправилась в путь. Войдя в лес, она замедлила шаг и плотно закуталась в платок.

И вот за деревьями в свете полной луны показался широкий перекрёсток.

Посреди дороги плясали гномы. Серена глядела на них из-за деревьев, затаив дыхание. Горбатые и хромоногие, как старики, но маленькие, словно дети, с длинными рыжеватыми бородами, они были одеты в смешные красные и зелёные курточки и странной формы колпачки. Гномы водили хоровод под протяжную скрипучую песню, сопровождаемую криком ночных птиц. Серена содрогнулась от одной только мысли, что надо пройти мимо них, однако другого пути не было, а вернуться домой без книги она не могла. Усилием воли девочка подавила дрожь и спокойно вышла из-за деревьев.

Завидев Серену, зелёные и красные гномы разделились и выстроились по обочинам, как бы уступая дорогу. И когда она проходила между ними, вдруг пустились в пляс и сомкнули круг. Один из гномов протянул ей гриб и ветку папоротника.

— Милая девочка, потанцуй с нами!

— С удовольствием, если вы так хотите.

Серена танцевала в лунном свете настолько непосредственно и грациозно, что гномы остановились и с восторгом смотрели на неё.

— Надо же, какая милая и изящная девочка! — произнёс один гном.

— Пусть она станет в два раза красивее и изящнее, — сказал другой.

— Какая она добрая и приветливая! — воскликнул третий.

— Пусть она станет в два раза добрее и приветливее, — добавил четвёртый.

— И пусть при каждом сказанном слове у неё из левого уха выпадает жемчужина, — изрёк пятый.

— И пусть всё, что она захочет, превращается в золото, — закончил шестой.

— Да будет так! Да будет так! Да будет так! — радостно закричали гномы своими скрипучими голосами.

И они снова закружились в стремительном хороводе, потом рассыпались в разные стороны и исчезли. Серена пошла дальше. Дойдя до деревни, она разбудила пономаря и попросила его открыть церковь.

И надо же, при каждом слове из левого уха у неё выкатывалась жемчужина, подпрыгивала на плече и падала на землю. Пономарь бросился собирать жемчуг. Серена нашла книгу и вернулась в замок. Мачеха глядела на неё с изумлением. Серена была красива как никогда.

— С тобой по дороге никакой беды не случилось?

— Нет, мама, никакой.

Девушка рассказала всё, что с ней было, и при каждом слове жемчужина падала из её левого уха.

Мачеха лопалась от зависти.

— А где мой молитвенник?

— Да вот он, мама.

Потёртая кожаная обложка с медными уголками превратилась в золотую, усыпанную бриллиантами.

Мачеха так и остолбенела.

Захотелось ей, чтобы и с её родной дочкой Гордианой такое же приключилось. В следующее воскресенье в тот же час велела она дочери сходить за книгой в церковь.

— Что, одной? Ночью? Мама, вы с ума сошли? — пожала плечами Гордиана.

— Дорогая, сходи, пожалуйста, потом не пожалеешь, я тебе обещаю.

— Сами идите!

Не привыкшая подчиняться Гордиана рвала и метала, и матери пришлось гнать её из дома пинками.

Когда Гордиана дошла до заветного перекрёстка, гномы, водившие хоровод в серебристом свете луны, расступились по обеим сторонам дороги. И как только она пошла между ними, вдруг пустились в пляс и сомкнули круг. Один из гномов протянул ей гриб и ветку папоротника и вежливо пригласил на танец.

— Я танцую с принцами и баронами, а с такими замухрышками, как вы, я не танцую.

Она отбросила гриб и папоротник и попыталась при помощи кулаков и пинков вырваться из кольца маленьких танцоров.

— Надо же, какая неприятная и уродливая девочка, — сказал один гном.

— Пусть она станет в два раза более противной и злой, — продолжил другой.

— Пусть будет горбатой!

— И хромой!

— Пусть при каждом сказанном слове у неё из левого уха выползает скорпион!

— И пусть всё, до чего она дотронется, покрывается противной слизью!

— Да будет так! Да будет так! Да будет так! — злобно закричали гномы своими скрипучими голосами.

Они снова закружились в хороводе, потом рассыпались в разные стороны и исчезли.

Гордиана пожала